Неточные совпадения
Левин Взял косу и стал примериваться. Кончившие свои ряды, потные и веселые косцы выходили один зa другим на дорогу и, посмеиваясь, здоровались с барином. Они все глядели на него, но никто ничего не говорил до тех пор, пока вышедший на дорогу высокий
старик со сморщенным и безбородым лицом, в овчинной куртке, не
обратился к нему.
Старик раскланялся со всеми и
обратился прямо
к Хлобуеву...
Василий Иванович пытался
обращаться к нему с разными вопросами, но они утомляли Базарова, и
старик замер в своих креслах, только изредка хрустя пальцами.
— Четвертый, — сказал
старик,
обращаясь к своим, и даже показал четыре пальца левой руки. — В замещение Михаила Локтева посланы? Для беженцев, говорите? Так вот, мы — эти самые очевидные беженцы. И даже — того хуже.
Старик, подъехав,
обратилсяК нему с вопросом.
— Я спрашиваю вас:
к добру или
к худу! А послушаешь: «Все старое нехорошо, и сами
старики глупы, пора их долой!» — продолжал Тычков, — дай волю, они бы и того… готовы нас всех заживо похоронить, а сами сели бы на наше место, — вот ведь
к чему все клонится! Как это по-французски есть и поговорка такая, Наталья Ивановна? —
обратился он
к одной барыне.
— Уверяю вас, —
обратился я вдруг
к доктору, — что бродяги — скорее мы с вами и все, сколько здесь ни есть, а не этот
старик, у которого нам с вами еще поучиться, потому что у него есть твердое в жизни, а у нас, сколько нас ни есть, ничего твердого в жизни… Впрочем, где вам это понять.
— Да и прыткий, ух какой, — улыбнулся опять
старик,
обращаясь к доктору, — и в речь не даешься; ты погоди, дай сказать: лягу, голубчик, слышал, а по-нашему это вот что: «Коли ляжешь, так, пожалуй, уж и не встанешь», — вот что, друг, у меня за хребтом стоит.
— Нет, это — плоды вашего дела! — резко возвысила она голос. — В последний раз
обращаюсь к вам, Аркадий Макарович, — хотите ли вы обнаружить адскую интригу против беззащитного
старика и пожертвовать «безумными и детскими любовными мечтами вашими», чтоб спасти родную вашу сестру?
— А ты, видно, тоже антихристова войска? —
обратился старик к Нехлюдову.
— Ну вот и прекрасно. Садитесь, мы еще только за рыбой, — с трудом и осторожно жуя вставными зубами, проговорил
старик Корчагин, поднимая на Нехлюдова налитые кровью без видимых век глаза. — Степан, —
обратился он с полным ртом
к толстому величественному буфетчику, указывая глазами на пустой прибор.
— Нет, мой и не пьет и не курит, — сказала женщина, собеседница
старика, пользуясь случаем еще раз похвалить своего мужа. — Таких людей, дедушка, мало земля родит. Вот он какой, — сказала она,
обращаясь и
к Нехлюдову.
Фабричный, отпив из бутылки, подал ее жене. Жена взяла бутылку и, смеясь и покачивая головой, приложила ее тоже ко рту. Заметив на себе взгляд Нехлюдова и
старика, фабричный
обратился к ним...
— Отчего же вы отказываетесь помочь мне теперь, когда я, седым, больным
стариком,
обратился к вашей помощи… Ведь я же доверял вам, когда вы еще ничего не имели!
— Видишь, Надя, какое дело выходит, — заговорил
старик, — не сидел бы я, да и не думал, как добыть деньги, если бы мое время не ушло. Старые друзья-приятели кто разорился, кто на том свете, а новых трудно наживать. Прежде стоило рукой повести Василию Бахареву, и за капиталом дело бы не стало, а теперь… Не знаю вот, что еще в банке скажут: может, и поверят. А если не поверят, тогда придется
обратиться к Ляховскому.
— Видите, сударь, нам такие дела несподручны, — медленно промолвил
старик, — суды пойдут, адвокаты, сущая беда! А если хотите, тут есть один человек, вот
к нему
обратитесь…
Около фанзы росли две лиственницы. Под ними стояла маленькая скамеечка. Ли Цун-бин
обратился к лиственницам с трогательной речью. Он говорил, что посадил их собственными руками и они выросли большими деревьями. Здесь много лет он отдыхал на скамейке в часы вечерней прохлады и вот теперь должен расстаться с ними навсегда.
Старик прослезился и снова сделал земные поклоны.
Старика отнесли в спальню. Он силился с ним разговаривать, но мысли мешались в его голове, и слова не имели никакой связи. Он замолчал и впал в усыпление. Владимир поражен был его состоянием. Он расположился в его спальне и просил оставить его наедине с отцом. Домашние повиновались, и тогда все
обратились к Грише и повели в людскую, где и угостили его по-деревенскому, со всевозможным радушием, измучив его вопросами и приветствиями.
В кухне сидел обыкновенно бурмистр, седой
старик с шишкой на голове; повар,
обращаясь к нему, критиковал плиту и очаг, бурмистр слушал его и по временам лаконически отвечал: «И то — пожалуй, что и так», — и невесело посматривал на всю эту тревогу, думая: «Когда нелегкая их пронесет».
К полудню приехали становой и писарь, с ними явился и наш сельский священник, горький пьяница и старый
старик. Они освидетельствовали тело, взяли допросы и сели в зале писать. Поп, ничего не писавший и ничего не читавший, надел на нос большие серебряные очки и сидел молча, вздыхая, зевая и крестя рот, потом вдруг
обратился к старосте и, сделавши движение, как будто нестерпимо болит поясница, спросил его...
Пришлось
обращаться за помощью
к соседям. Больше других выказали вдове участие
старики Бурмакины, которые однажды, под видом гощения, выпросили у нее младшую дочь Людмилу, да так и оставили ее у себя воспитывать вместе с своими дочерьми. Дочери между тем росли и из хорошеньких девочек сделались красавицами невестами. В особенности, как я уж сказал, красива была Людмила, которую весь полк называл не иначе, как Милочкой. Надо было думать об женихах, и тут началась для вдовы целая жизнь тревожных испытаний.
— Судьба, значит, ей еще не открылась, — отвечает матушка и, опасаясь, чтобы разговор не принял скабрезного характера, спешит перейти
к другому предмету. — Ни у кого я такого вкусного чаю не пивала, как у вас, папенька! —
обращается она
к старику. — У кого вы берете?
Старик, наконец, взобрался и помог подняться Полуянову и Харитине, а потом уже
обратился к Галактиону...
Палач сделал такое движение, точно намерен был для удовольствия Луки Назарыча вспорхнуть, но сразу успокоился, когда рукопись отыскалась. Взвесив на руке объемистую тетрадь,
старик заговорил,
обращаясь уже
к Палачу...
Старик сердился на Мухина за его выходку на Медном руднике, но смирил себя и
обратился к нему с заказом составить докладную записку по поводу необходимых реформ заводского дела, сообразно с требованиями и условиями нового положения.
— Со to za nazwisko ciekawe? Powiedz mnie, Kaziu, proszę ciebie, — произнес удивленный
старик,
обращаясь к племяннику. — Со to jest takiego: chyba juz doprawdy wy i z diablami tutaj poznajomiliscie? [Что это за любопытное имя? Скажи мне, Казя, прошу тебя… Что это значит: неужели вы здесь в самом деле и с чертями спознались? (польск.)] — добавил он, смеючись.
Долго находился я в совершенном изумлении, разглядывая такие чудеса и вспоминая, что я видел что-то подобное в детских игрушках; долго простояли мы в мельничном амбаре, где какой-то
старик, дряхлый и сгорбленный, которого называли засыпкой, седой и хворый, молол всякое хлебное ухвостье для посыпки господским лошадям; он был весь белый от мучной пыли; я начал было расспрашивать его, но, заметя, что он часто и задыхаясь кашлял, что привело меня в жалость, я
обратился с остальными вопросами
к отцу: противный Мироныч и тут беспрестанно вмешивался, хотя мне не хотелось его слушать.
Извините меня, господа, — продолжал
старик, уже
обращаясь к прочим гостям, — барин мой изволил раз сказать, что он меня за отца аки бы почитает; конечно, я, может, и не стою того, но так, как по чувствам моим сужу, не менее им добра желаю, как бы и папенька ихний.
— Дрожал
старик надо всем!.. — произнес Макар Григорьев. — Окромя этих денег, он Воздвиженское еще вам купил, — прибавил он,
обращаясь к Павлу.
— А, в таком случае мы должны сделать некоторое особое распоряжение. Я тебя, мой друг, поручу одному
старику, который тебе все это устроит. Потрудитесь послать ко мне Симонова! — прибавил Вихров,
обращаясь к Катишь.
— Слушаю, ваше высокоблагородие, все будет сделано, — проговорил и Симонов очень тоже довольным голосом. — А когда вам что понадобится, то извольте кликнуть
старика Симонова, — прибавил он, почти с каким-то благоговением
обращаясь к мальчику.
Сергей не хотел будить дедушку, но это сделал за него Арто. Он в одно мгновение отыскал
старика среди груды валявшихся на полу тел и, прежде чем тот успел опомниться, облизал ему с радостным визгом щеки, глаза, нос и рот. Дедушка проснулся, увидел на шее пуделя веревку, увидел лежащего рядом с собой, покрытого пылью мальчика и понял все. Он
обратился было
к Сергею за разъяснениями, но не мог ничего добиться. Мальчик уже спал, разметав в стороны руки и широко раскрыв рот.
Избранная публика даже одним ухом не слушала их, но совершенно явно показывала, что совсем ничего не слышит, так что, в конце концов, всегда оказывалось, что, думая
обращаться к публике,
старики исключительно разговаривали друг с другом.
Не удавлюсь на твоем мочале, дурак — сусед еще!» Проговоря это,
старик остановился на некоторое время в раздумье, как бы все еще рассуждая о жадности соседа, а потом вдруг
обратился к седокам и присовокупил...
— Надобно съездить; сидя здесь, ничего не сделаешь!.. Непременно надобно!.. — повторил
старик, почти совершенно успокоенный последним ответом Калиновича. — И вы, пожалуйста, Настасья Петровна, не отговаривайте: три месяца не век! — прибавил он,
обращаясь к дочери.
— Полноте, что за вздор! Неужели вас эти редакторы так опечалили? Врут они: мы заставим их напечатать! — говорил
старик. — Настенька! —
обратился он
к дочери. — Уговори хоть ты как-нибудь Якова Васильича; что это такое?
— Непременно, chere amie, все! — подхватила баронесса. — Знаешь, как теперь носят брильянты? Rapellez vous [Вспомните (франц.).], —
обратилась она
к старику, — на бале Вронской madame Пейнар. Она была вся залита брильянтами, но все это так мило разбросано, что ничего резко не бросается в глаза, и ensemble был восхитителен.
— С Александром Петровичем вы познакомили их? —
обратился старик к баронессе.
— Право, не сумею вам ответить, — замялся
старик, поднимаясь с кресла. — Должно быть, не любил. Сначала все было некогда: молодость, кутежи, карты, война… Казалось, конца не будет жизни, юности и здоровью. А потом оглянулся — и вижу, что я уже развалина… Ну, а теперь, Верочка, не держи меня больше. Я распрощаюсь… Гусар, —
обратился он
к Бахтинскому, — ночь теплая, пойдемте-ка навстречу нашему экипажу.
— А ты, молодец, когда карты сдаешь,
к усам-то их не подноси! — без церемоний остановил его
старик Молчалин и,
обратившись к нам, прибавил: — Ах, господа, господа!
И припомнились ей при этом многознаменательные подробности того времени, когда она еще была «тяжела» Порфишей. Жил у них тогда в доме некоторый благочестивый и прозорливый
старик, которого называли Порфишей-блаженненьким и
к которому она всегда
обращалась, когда желала что-либо провидеть в будущем. И вот этот-то самый старец, когда она спросила его, скоро ли последуют роды и кого-то Бог даст ей, сына или дочь, — ничего прямо ей не ответил, но три раза прокричал петухом и вслед за тем пробормотал...
Прощаю и тебя,
старик, — прибавил он,
обращаясь к Гавриле.
Хоть бы ты была охотница до лошадей, невестынька, — продолжал он,
обращаясь к Софье Николавне, — а вот Алексей — вовсе не охотник!»
Старик очень любил лошадей и неусыпными трудами, при небольших его денежных средствах, имел уже многочисленный завод и вывел такую породу доброезжих коней, которой удивлялись охотники и знатоки.
Экипаж подкатил
к крыльцу, молодые вышли, упали
старикам в ноги, приняли их благословение и расцеловались с ними и со всеми их окружающими; едва кончила молодая эту церемонию и
обратилась опять
к свекру, как он схватил ее за руку, поглядел ей пристально в глаза, из которых катились слезы, сам заплакал, крепко обнял, поцеловал и сказал: «Слава богу!
Сват Николай Федорыч никогда не расставался с тобой (тут он
обратился к невестке) и, чай, больно по тебе соскучился, а ты, чай, и подавно стосковалась по больном
старике.
— Да, — сказал Белецкий, не любивший таких рассуждений. — А ты что не пьешь,
старик? —
обратился он
к Ерошке.
— Это наш Нимврод египетский, — сказал он, с самодовольною улыбкой
обращаясь к Оленину и указывая на
старика. — Ловец пред господином. Первый у нас на всякие руки. Изволили уж узнать?
При этом Глеб лукаво покосился в ту сторону, где находился приемыш. Гришка стоял на том же месте, но уже не скалил зубы. Смуглое лицо его изменилось и выражало на этот раз столько досады, что Глеб невольно усмехнулся; но
старик по-прежнему не сказал ему ни слова и снова
обратился к сыну.
Старик и говорил так, как будто было очень холодно, с расстановками и не раскрывая как следует рта; и губные согласные выговаривал он плохо, заикаясь на них, точно у него замерзли губы.
Обращаясь к Егорушке, он ни разу не улыбнулся и казался строгим.
— Что ж, и барышню свою привез? — спросил
старик и, не дожидаясь ответа, сказал,
обращаясь к покупателю: — Сим извещаю вас, папаша, вступаю я в брак с девицей такой-то. Да. А того, чтоб у папаши попросить благословения и совета, нету в правилах. Теперь они своим умом. Когда я женился, мне больше сорока было, а я в ногах у отца валялся и совета просил. Нынче уже этого нету.